Путь поэта: Татьяна Карелова про стихи и мотоциклы

ЛЮДИ · 17 декабря 2017
Путь поэта: Татьяна Карелова про стихи и мотоциклы
О минимализме в поэзии, союзе литераторов и о первой книге рассказал «Провинции» молодой иркутский автор.


ТЕКСТ:
НАСТЯ ДОЛГОПОЛОВА 17.12.2017 ИЛЛЮСТРАЦИИ: МАША МАРКОВА, КИРИЛЛ ФАЛЕЕВ

ДЕТСТВО, ОТРОЧЕСТВО, ЮНОСТЬ

Я начала писать стихи еще в школе, и сперва это было в формате «кровь-любовь-морковь», но с возрастом и образованием, пришел другой слог и смысл, единственной тематикой перестали быть взаимоотношения мужчины и женщины и появились темы про свой путь, про мир и общество.

Я училась на специальности «Преподавание иностранных языков и культур», и я даже работала по профессии, правда недолго. Я всегда говорила, что учусь на педагогическом исключительно потому, что там уровень языка выше, а преподавателем работать никогда не буду. Сейчас я время от времени веду творческие мастер-классы в Галерее Виктора Бронштейна.

если сердце ртутью выкашливается к утру
непонятно в каком часу и в каком бреду
стекленеет в хрустящий глянец или слюду
обмерзает в лёд, оставляет брешь.
это значит к тебе подступает тихонько осень
время скидывать шкурку, биться три раза оземь
раз уж выбрала быть царевной горы в колхозе
то пожалуйста, вот, держи, не облейся — ешь.
соблюдай скоростной режим, этикет и кодекс,
покупай овсяные хлопья, Данон и колдрекс
делай стартапы, ивенты, мэйкап и ботокс
пакуй это всё в свой сердечный пустой проём.
спи по ночам в однушке своей царевньей
не чувствуй ни боли, ни страха, ни землетрясений…
если осень вот так вот учит тебя смирению,
представляешь — какой — будет к зиме диплом?

Я считаю, что современная поэзия давно перешагнула этап необходимости четкой формы и размера, и для того, чтобы писать, не обязательно опираться на какие-то каноны и условности.

К слову, сознательно на стихотворные размеры я никогда не ориентировалась. Когда нужно было в школе или вузе, я вникала, но ведь и математику я тогда знала!

ПРО ТВОРЧЕСТВО

Не бывает, что я открываю тетрадь, сажусь за стол и говорю: «Сейчас мы будем писать!». Самый лучшие, на мой взгляд, стихи родились в таком потоке сознания, что я просто не успевала их записывать. Естественно, после они не подвергались ни одной редакции. Текст может родиться, когда моешь посуду или ведешь машину. Текст всегда откуда-то приходит, и не всегда целиком — чаще это мысль, ядро, которое постепенно обрастает остальным текстом.У меня, например, есть папка в заметках на телефоне, в которую я записываю идеи, которые можно потом использовать. Спустя неделю, месяц или полгода можно к ним вернуться, и тогда они обрастут стихотворным полотном.

К творчеству, как известно, сложно применить какую-то мерку. Это не точная наука, где можно посчитать, тут все гораздо тоньше.

Наверное, как любой творческий человек, я всегда непросто воспринимаю критику. В любых творческих объединениях, которые громко называются «Союз художников», «Союз литераторов» присутствует момент превосходства: «Я — Поэт Поэтыч!». И такие поэты мало того, что иногда не очень корректно выражают свою точку зрения, но еще и пытаются переписать мои стихотворения под предлогом, что так лучше. Но со временем я научилась не замечать подобных вещей и еще принимать другую точку зрения. Я понимаю, что нахожусь только в начале пути и не имею достаточного веса.

ПРО РОСКОШЬ

«Роскошь» — моя первая книга, которая получилась совершенно случайно. Мы давно говорили о том, что пора бы уже издать свой сборник, но дальше разговоров дело не продвигалось. А в этом году мама сделала мне на день рождения подарок — 10 экземпляров книги с моими стихами и стандартными картинками, которые подростки раньше постили во Вконтакте. Подарок, безусловно, очень крутой, но выглядело все абсолютно не так, как бы я хотела, поэтому я взяла и сделала так, как мне нравится. Мы тогда готовились к вечеру в галерее Бронштейна и хотели успеть издать книгу. Времени было мало, поэтому остановились на минимализме — просто шрифт и просто текст, без излишеств. Выпустили ровно сто экземпляров, сейчас их можно купить в Галерее Бронштейна.

Сборник называется по стихотворению, которое напечатано на обратной стороне обложки. Все, естественно, метафорично. Изначально мы даже покупали банки дешевой искусственной черной икры, раскидывали по книжке, заворачивали в золотые цепи, но в кадре это смотрелось просто ужасно. Ну а что такое роскошь, собственно, описывается в стихотворении.

Роскошь — это не выпрашивать любви, роскошь — это придерживаться середины, и расстояние от слепой веры в Бога до полного атеизма. И речь о том, что если все это на самом деле роскошь, то я нищий, потому что у меня этого нет.

расстояние от «ни за кем не гнаться»
до «никому в затылок не упираться»
роскошь — чувствовать эту дистанцию.

расстояние от «опьянен, как от лучших вин»
до «влюбился — беги, ибо любящий уязвим»
роскошь — жить, не выпрашивая любви.

расстояние от «Бог тебя любит и он един»
до «бога нет, я сам себе господин»
роскошь — уметь придерживаться середин.

если эту роскошь когда-то раздали тыщам,
если это и есть невиданные денжищи,
то я признаю себя — абсолютно нищим.

Появление второго сборника стихов зависит от того, как будет писаться.
Бывают моменты, когда ничего не пишется недели две, и я думаю, что всё — стихов больше никогда не будет, надо смириться и идти мыть посуду. А потом внезапно приходит какая-то мысль и все начинается заново. Иногда нужно освободить голову от лишнего, чтобы было место для новых идей.

СТИХИ И МОТОЦИКЛЫ

Мне всегда нравилось, как выглядит атрибутика мотодвижения. Я очень долго мечтала научиться кататься на мотоцикле, и до сих пор благодарна человеку, который научил меня в 14 лет, не побоявшись моих родителей и моей дурной головы. Со временем ко мне пришло понимание, что свой мотоцикл — это не просто прихоть, и нужно много работать, потому что просить не у кого и не хочется… Было много разной работы и в сфере общепита, и в редакциях.

Одно из последних стихотворений появилось, когда мы катались на Ольхоне. Я тогда ехала 60 километров до Хужира и думала: «Только бы не забыть, только бы доехать и успеть записать!». Это стихотворение не подвергалось ни одной редакции, пока я ехала — все сложилось, осталось просто переписать. Как бы пафосно ни звучало, я просто проводник между тем, что мне надиктовали, и читателем.

Для меня езда на байке сродни медитации, потому что впадаешь в такое состояние, когда есть необходимость очень много думать о том, что ты сейчас делаешь — это вопрос безопасности. В такие моменты обостряется какая-то нейронная связь между телом и духом, голова очищается от лишнего. Мы живем в режиме многозадачности — делаем одно, а думаем уже о другом. Сложнее всего ведь просто прекратить поток мыслей в своей голове, а на мотоцикле это очень хорошо получается.

Свой первый мотоцикл я помню до сих пор, хотя потом их было еще 8 или 10. Родителям я говорила, что меняю красненький на синенький, ну а плюс сто лошадиных сил — это просто бонус.

Одно из последних стихотворений появилось, когда мы катались на Ольхоне. Я тогда ехала 60 километров до Хужира и думала: «Только бы не забыть, только бы доехать и успеть записать!». Это стихотворение не подвергалось ни одной редакции, пока я ехала — все сложилось, осталось просто переписать. Как бы пафосно ни звучало, я просто проводник между тем, что мне надиктовали, и читателем.

Для меня езда на байке сродни медитации, потому что впадаешь в такое состояние, когда есть необходимость очень много думать о том, что ты сейчас делаешь — это вопрос безопасности. В такие моменты обостряется какая-то нейронная связь между телом и духом, голова очищается от лишнего. Мы живем в режиме многозадачности — делаем одно, а думаем уже о другом. Сложнее всего ведь просто прекратить поток мыслей в своей голове, а на мотоцикле это очень хорошо получается.

Иногда я рыдаю, когда перечитываю какое-нибудь свое стихотворение — но это, конечно, немного перебор. Законченное стихотворение — это всегда законченная мысль. Мне как-то задали вопрос: «А вы сначала концовку пишете?», потому что стихотворение у меня, как правило, завершается сильным смысловым акцентом, но нет, все само складывается.

спустя приблизительно первых пятнадцать вёрст
внутри воцаряется гладь, благодать и тишь,
ум становится пуст и чист, обнажён и прост,
закрывает свой рот, выпрямляется в полный рост,
и ты наконец-то слышишь — как ты звучишь.

ты стоишь на вершине скалы, а скала — отвес,
это личный алтарь твой, личный иконостас,
и господь тебе не помощник, и не помощник бес –
только вдох и глубокий выдох, и ровный газ –
ты же знал для чего и зачем ты сюда залез.

не затем чтобы адреналин запускать по венам:
это твой храм, твоя келья, господня спальня,
ты и раньше сюда приезжал, но теперь уверен:
что из всех известных тебе земных богоделен –
эта зубодробильня — лучшая исповедальня.

ПРО КЛАССИКУ И СОВРЕМЕННОСТЬ

Из современных поэтов мне нравятся Ася Анистратенко, Аля Кудряшова. Не могу не упомянуть Веру Полозкову, потому что она просто крутая. А еще с каждым годом мне все интереснее возвращаться к классике.

Большинство классических произведений, на мой взгляд, мягко говоря не соответствуют возрасту, в котором их изучают в школе. Мы, безусловно, все писали сочинения с умными словами и получали за них какие-то оценки, но это было не интересно ни нам, ни преподавателям, а многим школьная программа по литературе внушила нелюбовь к книгам. Поэтому здорово возвращаться к ним и говорить: «Да ладно, классно же!». И я сейчас уже с удовольствием написала бы это сочинение, потому что интересно. А когда тебе 12 лет, трудно понять лирического героя сорока лет, который много думал и все понял — это домашка и не более того.

ПРО ПОЭТИЧЕСКИЕ ВЕЧЕРА

«ПРИМУС» — ИРКУТСКАЯ КОФЕЙНЯ, МЕСТО ПРОВЕДЕНИЯ МУЗЫКАЛЬНЫХ ВЕЧЕРОВ, ПУБЛИЧНЫХ ЧТЕНИЙ ШЕКСПИРА, БУЛГАКОВА И МАЯКОВСКОГО. В ОКТЯБРЕ 2017 ГОДА ПО РЕШЕНИЮ РУКОВОДСТВА БЫЛА ЗАКРЫТА.
Первый раз я читала свои стихи года два назад в «Примусе». И тогда меня долго уговаривали: позвонили друзья и сказали: «Почитай стихи!», я отказалась, но они мне еще две недели звонили. Я не знала, какой выбрать формат, а они мне: «Ну, ты читаешь, а мы слушаем». В общем, все было решено.

Меня успокаивало то, что в «Примусе» был маленький зал, который, конечно же, все равно набился до отказа, многие стояли.

Я очень волновалась, читала по бумажке и под грустную музыку с телефона, но поймала себя на мысли, что мне нравится, почувствовала отдачу и решила, что можно повторить.

Через год, опять благодаря моим друзьям, я решила организовать свой поэтический вечер. Мне хотелось сопровождать чтение стихов музыкой, поэтому я обратилась к группе «Burn», в частности, к клавишнику Денису Моисееву. В течение года он писал музыку, мы думали вместе, что-то набрасывали, Денис мне играл, я говорила, что мне не нравится и все надо переделать. Изначально была идея написать просто фон, но в итоге для каждого произведения музыкальное сопровождение было написано отдельно. Эта музыка до сих пор нигде четко не зафиксирована, существует в формате наброска и видоизменяется с каждой репетицией. То, как слова накладываются на неслучайную музыку, полностью меняет восприятие! Я поймала себя на мысли, что некоторые стихи, которые я не считала очень талантливыми, вместе с музыкой зазвучали по-новому. Такой формат нам понравился и получилось действительно сильно — было много аплодисментов, добрых слов и слез.

На мероприятиях, где я «приглашенная звезда», как правило не совсем моя аудитория, мне понятнее читать людям, которые пришли меня послушать. По-другому пока сложно, потому что не всем понятно, не всем интересно и в таких случаях уже не хочется раскрываться. Но это тоже опыт. После нашего последнего вечера было много положительных отзывов, это всегда круто и приятно, потому что ради этого все и затевается. Всегда хочется услышать: «То, что ты делаешь, актуально для других». Во время выступлений слышишь и видишь слезы в зале и думаешь: «Вау, получилось». Конечно, это не является самоцелью — стихотворение просто рождается, а я вываливаю его на бумаге или в сети. Но если без лишней скромности, то хочется, чтобы больше людей узнали про мои стихи.

Слово «поэт», «поэтесса», мне кажется, со временем настолько обросло всяческими оттенками значения, что к себе я его сознательно применяю редко. Может, конечно, само определение должно меня возвышать над бытом, но ничего подобного не происходит. Всяческие пафосные формулировки всегда повергали меня в недоумение, но когда возникла необходимость как-то написать о себе, я не смогла найти подходящих аналогов. Поэтому от формулировки «поэтический вечер» мы никуда не ушли.

и вот ты приходишь, измученный, под образа,
говоришь: я принёс — свой главный вопрос и страх:
отчего она ходит за мной во снах,
мне заглядывает в глаза?

глазами, что были море и бирюза,
а теперь — прозрачные, как слюда.
и глядит, будто я убил ее, задушил,
будто я — Синяя борода.

я не знаю кто мне её разрешил,
кто прописал мне её в кода.
и я просыпаюсь со знанием, что беда
не приходит одна.

но если она — свобода,
то я говорю ей — да.

Есть вещи, которые закладываются даже не на моменте нашего рождения, а может быть и на моменте зачатия.

Два одинаковых младенца уже обладают каким-то определенным набором качеств, в ком-то изначально заложен талант. Есть мнение, что нет талантливых людей, но есть люди, которые много работают. Безусловно, любой навык можно развить практически до совершенства, но в первую очередь есть то, что от нас не зависит — какая-то склонность. Например, я могу более-менее сносно рисовать, и если я буду много практиковаться, то, наверное, каких-то успехов я добьюсь, но точно не стану выдающимся художником.

А выдающейся поэтессой? Это было бы здорово, конечно. Но будет честным сказать, что я понимаю, как много сегодня и без меня разных поэтов и поэтесс. Если ты выбрал путь поэта, то надо остановиться на нем. Это не просто хобби, а основная работа, дело, которому посвящают всю жизнь.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.