Город-пень

Тополя рубят, невзирая на возраст: и старые больные, и вполне здоровые и крепкие. На возмущенные вопросы в мэрии отбиваются как умеют: вплоть до ссылок на «расширение дорог, которому мешают деревья». Хотя в Юбилейном, например, где спилили вполне крепкие деревья и при этом сослались на «раширение», дорогу вообще невозможно расширить до линии посадки деревьев — на этой линии, если ее продолжить, стоит дом.

Мнения горожан тут же разделились. Партия прогрессистов одобрила массовый распил (простите за сознательный каламбур), заклеймила тополя «пережитком совка» и приветствовала наступление нового счастливого времени — без несчастных тополей. Партия реалистов вспомнила давнее заявление главного дендролога Иркутска, который поклялся извести проклятые тополя и засадить весь город ясенями. Партия умеренных ретроградов вспомнила, что вопрос о тополином проклятии поднимался еще при Говорине — то ли мэре, то ли губернаторе, уже никто толком не помнит — да так с тех пор и не решился. Партия романтических реакционеров (к которой я с удовольствием примыкаю) призвала громы и молнии на головы вандалов, носящихся по городу с бензопилой наперевес, наподобие знаменитой «гущиной команды», и уродующей городскую среду. Разрушения, производимые безжалостными денрологами, что зачищают город от тополей, как от террористов, поневоле заставлят вспомнить — чисто ассоциативно — Салтыкова-Щедрина и его «Историю одного города», в которой сто с лишним лет назад один из вымышленных градоначальников был описан как «чистейший тип идиота, принявшего какое-то мрачное решение и давшего себе клятву привести его в исполнение…».

Партия прогрессистов, кстати, приводит успешный опыт красноярцев по замене тополей, партия умеренных ретроградов рассматривает ситуацию как «литературный сюжет», партия реалистов склонна доверять начальству, которое иногда все-таки, как им кажется, делает для города что-то доброе, особенно если этому начальству помогать, подсказывать и вообще взаимодействовать с ним в конструктивном ключе…

И только малочисленная партия романтических реакционеров, с которой я солидарен, возмущается и недоумевает.

Во-первых, какие такие ясени? Ну хорошо, пусть будут ясени (будет, так сказать, и в Иркутске у кого спросить, где уже запропастилась «моя любимая»), но где хотя бы в качестве примера хоть одна улица, хоть одна аллея с теми ясенями? Чтобы можно было посмотреть и сравнить? И почему не делать все это поэтапно, а нужно нападать сразу на весь город?

Во-вторых, есть у меня мрачное предчувствие, что однажды подобный набег вооруженных бензопилами спецназовцев снесет тополя на бульваре Гагарина, в этом почти последнем тенистом оазисе в центре города.

И в-третьих, возвращаясь к началу: сама манера, в которой действуют муниципальные благодетели с пилой («Действовать надо быстро, пока не набежала озабоченная иркутская общественность и не подняла хай») — независимо от благих намерений и разумных обоснований — воспринимается как насилие над городом и слепое торжество административного начала.

Несколько лет назад, кстати, так же решительно были спилены тополя на улице Ленина. Тогда тоже все конструктивные люди радовались, а нытики негодовали. Но штука в том, что с тех пор там так ничего и не появилось, ни ясени, ни прочие чудесные и правильные растения, так что правы были как раз нытики и реакционеры.

И хотя мэрия, спохватившись, срочно обещает на центральных улицах вязы, липы, ясени и какие-то правильные тополя — что-то подсказывает, что нынешняя война с деревьями имеет все шансы закончиться голой землей, из которой будут смотреть на нас брошенные пни.