ТЕКСТ: ЛЮБОВЬ АРБАТСКАЯ 7.12.2017 ФОТОГРАФИИ: ВЛАД ШАРУН
В моей коллекции уже больше 200 вещей: приемники, радиолы, патефоны… Беру даже сломанные, потом сам реставрирую. На такой случай у меня полно всяких деталей, иголок для патефонов. Собрал около 15 тысяч грампластинок, что угодно могу дать послушать или оцифровать — хоть советские марши, хоть Битлов. И это не скучный современный звук на компьютере, винил — это целое искусство.
Откуда я все это беру? Меняюсь с другими коллекционерами, выписываю вещи через интернет с Москвы и Санкт-Петербурга. То, что потом оказывается не к месту, продаю по дешевке. Например, есть японская видеокамера 30-летней давности — за две тысячи баксов взял, а продаю за 10 тысяч рублей! А ведь она полностью исправна — хоть сейчас снимай. Раньше только с помощью таких и работали на телевидении.
В целом они поддерживают эту страсть. А жена относится отрицательно — у нас весь дом вещами заставлен, и баня. Мне патефоны и проигрыватели тоже как дети, не выставлять же их на улицу!
Блошиный рынок в Иркутске ужасный. Условий никаких нет, прилавков на всех не хватает, приходится раскладывать товар прямо на покрывалах на земле. Вперемешку и поношенная одежда, и антиквариат, тут же продают кур, гусей, уток… Работать здесь — себя не уважать. А куда деваться?
Мы ведь на блошиный рынок приходим не только торговать, но и общаться. Приятно провести время с другими коллекционерами. Среди нас нет маргинальщины, все интеллектуалы. Один — бывший фотокорреспондент, талант, другой — с двумя высшими образованиями. Я, например, учился в ИГУ, на географическом факультете. Проводил туристические исследования, объездил весь Китай и Японию. А теперь каждые выходные встаю в пять утра, чтоб на «блошку» успеть пораньше.
Иногда бывает бартер. Например, стояла у меня «буржуйка». Подошел пенсионер, сказал, что ему дом нечем обогреть. Денег на печку у него не было, поэтому предложил мне взамен старинный немецкий сейф с надписью «Карл Краузе». Конечно, я помог дедушке, да и красивую вещь получил.
Здесь у всех предметов своя история. Очень важно, как ты к ним относишься. Бывает, чугунные подсвечники или инструменты лежат месяцами, никому не нужные. Только подумаешь, что вещи бы пора выкинуть, как в тот же день для них находится новый хозяин.
Конечно, блошиный рынок дает дополнительный доход, но у меня есть постоянная работа — я кладовщик. Так что торговля здесь, в первую очередь, это хобби. И не только у меня так. Пенсионерам все равно, продадут они что-то или нет, им важнее общение. Встречаются интересные истории: у одного мужчины парализовало половину лица, работать он уже не мог, но каждые выходные ездил на наш блошиный рынок. Старался, разговаривал, как мог, с покупателями и другими продавцами, и постепенно у него все прошло.
В ход идет все, трудно подсчитать, сколько за день скупают предметов. Многие приходят и ностальгируют по советским временам, находят вещи, которые напоминают молодость или детство. Пользуются спросом будильники, часы с кукушкой, монеты, календари, подстаканники. Иностранцы тоже очень интересуются атрибутикой СССР, особенно хорошо продаются скульптуры Ленина и Сталина. Тут часто бывают туристы из Англии, Израиля, Китая.
Огромное количество антиквариата храню дома. Когда-то это было просто увлечение, а в работу переросло четыре года назад. Чем я только раньше не занимался. В советское время трудился на заводе, когда он развалился в 1990-е годы, ушел в коммерцию, торговал продуктами, детскими игрушками. Потом надоело, стал делать евроремонт. Параллельно пополнял коллекцию. Началось все с советского фарфора, потом стал собирать винтажные предметы. Искал их по всей стране — и через интернет, и сам ездил ради этого в Москву, в Петербург, в Крым. Постоянно поддерживаю связь с коллекционерами из других городов.
Торговля тут для меня и дополнительный доход, и времяпрепровождение, которое по душе. Тут много коллекционеров, есть, например, один мужчина из Усолья, который основал клуб любителей хайтинского фарфора, я там тоже состою.
Понемногу привлекаю к коллекционерству своих детей, они художники, поэтому иногда помогают с реставрацией, расписывают фарфор. Из своих предметов почти ничего не продаю — у меня дом большой, пока все помещается. А дальше видно будет, может быть, тоже открою магазин.
Мне нынче 80 лет будет. Работать, конечно, уже не могу. Необходимость в деньгах есть, вот и торгую вязаными ковриками по 100-150 рублей. Делаю их сама — режу старые вещи, скручиваю нитки и вяжу из них. Люди иногда берут коврики на балконы, в прихожие, а сейчас дачный сезон начнется — может и для загородных домов покупать станут.
Здесь мне нравится то, что я двигаюсь, с людьми общаюсь. Дома все время находиться тяжело, надо ведь чем-то заниматься, правильно?